И вот в гостевой СВА появилось сообщение, которое поставило все на свои места. Я просто приведу его в полном объеме:
"[31.10.2013 23:05:04] Сергей Коломнин
В своей статье «Смертельный укус «Цербера», размещенной на нашем сайте **Ссылка »*** и посвященной памяти советских военных летчиков, погибших в Анголе, я просил всех, кто имел отношение к тем событиям и подвигам наших летчиков Ан-12 и Ми-8 присылать мне воспоминания. Многое за эти годы откликнулись: Данияль Гуков, Сергей Антоненко, Николай Шурыгин, Сергей Сергеев (джанкойский авиаотряд в Анголе, 1984-1985 гг.), Андрей Бабаян (ныне проживающий в США), Валерий Планов, Сергей Шкариненко, Леонид Прудников и другие, благодаря которым я смог прояснить многие подробности и детали тех событий. Спасибо всем, кто прислал вои воспоминания и замечания! Низкий поклон вам!
Но мне пришло долгожданное, не скрою, письмо от непосредственного участника и очевидца тех событий Михаила Сахарова, который входил в состав второго вертолета Ми-17.
Цитирую : «Первой утром 5 декабря 1985 года в район падения Ан-12 вылетела пара вертолетов Ми-17 с советскими экипажами. Ведущий экипаж в составе Дмитрия Кутонова, Юрия Неверова и Александра Дегтяря. Второй вертолет пилотировали командир Юрий Маевский, правый летчик Валерий Рябов и бортовой техник Михаил Сахаров. При штурмовке позиций унитовцев один из вертолетов был сбит. Экипаж Дмитрия Кутонова погиб. Погибли также двое ангольских военнослужащих, которые находились на борту. Второй вертолет, пилотируемый Юрием Маевским ничем не смог им помочь. Объятая пламенем машина Кутонова и его товарищей рухнула на землю и взорвалась: граната из РПГ, выпущенная унитовским повстанцем, пробила топливный бак Ми-17».
Я хотел бы поделиться с ветеранами Анголы воспоминаниями Михаила Сахарова, возможно, кто-то внесет дополнения. По их итогам я внесу соответствующие изменения и дополнения в статью на сайте. Это будет интересно, как раз - ко Дню ветерана Анголы, 16 ноября!
К тому же в воспоминаниях Михаила (память естественно поводит всех, не укор ему) есть несоответствия. Там, где у меня были сомнения, я поставил метки (С.К.). Высказывайтесь, обсуждайте, поправляйте ошибки (но обоснованно).
Кстати, очень хотелось бы знать, где сейчас проживает генерал-лейтенант П. Заика? Может, кто подскажет? Интересный персонаж!
Вот письмо Михаила Сахарова:
«С большим интересом прочитал статью Сергея Коломнина «Смертельный укус «Цербера». Могу подтвердить, что все изложено верно, с точки зрения непосредственных участников тех событий.
Но никто из них почему-то не вспомнил, что на момент прибытия комиссии по расследованию причин катастрофы АН-12 остатки самолета, трупы погибших уже были вывезены в Луанду советскими вертолетами с эмблемами Аэрофлота, которые обеспечивали работу Главного военного советника и советской военной миссии. Остатки самолета были разложены так, как положено при расследовании катастроф, детали с повреждениями от внешних источников поражения виделись отчетливо невооруженным взглядом, «черные ящики» были готовы к расшифровке, останки погибших запаивались в цинковые ящики для отправки на Родину.
По прибытию московской комиссии во главе с генерал-лейтенантом Заика командир отряда АН-12 подполковник Степанов подвел его к остаткам самолета и доложил, что для работы экспертов все готово - остатки самолета, двигателей, а так же «черные ящики». Посмотрев на подполковника свысока, генерал заявил, что он должен побывать на месте падения самолета. Подполковник Степанов доложил снова, что вывезено все 100%, там осталась только черная обгоревшая яма и совсем рядом противник. На это генерал заявил, что его не поймут в Москве, если он не побывает там, а обеспечить его безопасность он попросит кубинцев.
В этот же день старший авиационный начальник генерал-майор Лепаев Б. А. по радио поставил задачу командиру вертолетного полка (видимо, советнику командира полка, советских командиров полков в Анголе не было. - С.К.) подполковнику Василевскому Д. А. на перелет двух вертолетов Ми-17 с советскими экипажами из Уамбо где базировался наш полк на аэродром Менонге, дождаться там прилета АН-12 с генерал-лейтенантом Заика, и обеспечить его посещение места падения самолета. Командир, получив задачу, был поставлен в сложное положение, потому что из двух по штату бортовых техников, один убыл по замене, а другой еще не прибыл. Я состоял на наземной должности, но был подготовлен для выполнения задач в качестве бортового техника, и предложил командиру слетать на это задание, чем снял гору с его плеч. Вылетели в этот же день. Ведущий пары - майор Кутонов Д. Ф. С ним старший лейтенант Неверов Ю. и старший лейтенант Дегтярь А. Ведомый - капитан Маевский Ю. В. с экипажем: капитан Рябов В. и капитан Сахаров М.А.
По прилету в Менонге нас встретил советник командующего 6 округом полковник Фарфилов – очень авторитетный и уважаемый всеми командир. Сообщив нам, что на место падения самолета, находящегося в 45 километров от Менонге, вышла кубинская бронеколонна в составе: 3 танка, 3 БТР, грузовики с личным составом в количестве 500 человек, он предложил нам сегодня же слетать на рекогносцировку, посмотреть, как идет бронеколонна, облететь место падения самолета, убедиться, нет ли там противника, выбрать площадку для посадки с тем, чтобы завтра по прибытию на АН-12 с генерал-лейтенантом Заика посадить его в вертолет и свозить на место катастрофы. Мы так и сделали.
Пролетев по завтрашнему маршруту, убедились, что колонна движется, но растянулась на 5-6 км., потому что дорога узкая, а по сторонам непроходимые джунгли (почему джунгли? В этом районе саванна. - С.К.) Противника обнаружено не было. Утром следующего дня мы подготовили вертолеты к вылету. Вскоре прибыл АН-12 из Луанды. Мы построились возле своих вертолетов. Генерал-лейтенант принял доклад полковника Фарфилова и, не взглянув в нашу сторону, дал команду, что бы командиры вертолетов прибыли в штаб для получения задачи по его доставке на нужное место, а остальные пусть ждут возле вертолетов.
Мы привыкли к тому, что все начальники, прибывающие к нам, от полковника до генерал-полковника, начинали общение с нами с приветствий и рукопожатий, а тут такое демонстративное высокомерие. Оставшийся с нами экипаж АН-12 рассказал нам, что в полете от Луанды до Менонге генерал сидел на сиденье правого летчика, делал непрерывно экипажу замечания, стучал кулаком по штурвалу, а ногами по педалям, говоря при этом «что вы не летчики, а колхозники, летать не умеете, поэтому вас тут и сбивают!».
Через 20 минут после убытия командиров в штаб к нам на УАЗике подлетел кубинский старший лейтенант с радиостанцией – комендант аэродрома Менонге. Очень возбуждённо сообщил нам, что на бронеколонну напал противник, стреляют из джунглей (?) с двух сторон, уже горят танки, БТРы, идёт тяжелый бой и нужна поддержка с воздуха. Мы ему сказали, что наши командиры находятся в советском штабе, и он рванул туда. Ещё через несколько минут все из штаба приехали на аэродром. Я лично видел и слышал, как генерал хлопнул в ладоши и произнес: Ну что ж, действуйте!!!
Полковник Фарфилов попросил кубинца показать место боя на карте, тот показал с объяснениями, что колонна растянулась на 10 км. Майор Кутонов Д. Ф., как ведущий пары, поставил боевую задачу: на предельно малой высоте летим вдоль дороги – он слева, мы справа, при подлёте к полю боя делаем подскок, пускаем НУРСы, сколько успеем и разворачиваемся назад, причём ещё раз подчеркнул: «Делаем по одному заходу, ясно?» Мы взлетели, взяв с собой воздушных стрелков из местных. Я помогал стрелкам устанавливать автоматы в держатели в блистерах вертолета и устанавливал свой РПК в дверном проёме, так что до пуска НУРСов находился в грузовой кабине. После пуска НУРСов дал команду «огонь», отстрелялся сам и зашел в кабину экипажа.
В это время мой командир разговаривал по радио с майором Кутоновым : «Дима, ты отстрелялся»? Тот ответил: «Делаю второй заход, ждите». Мы стали в крутой вираж и наблюдали за вертолётом майора Кутонова, который повторил весь боевой маневр: на предельно малой высоте подлетел к полю боя, сделал подскок практически над полем боя, выпустил НУРСы, после чего со снижением и креном исчез за деревьями и через несколько секунд над джунглями поднялся огромный столб чёрного дыма. Мой командир тут же по радио стал запрашивать :
- Дима ответь, Дима ты меня слышишь? Отвечай!
Тут в эфире раздался голос:
- Кто запрашивает Диму?
А второй голос ответил : Да не наш, советский Дима!
На запрос Маевского, кто вы, голос ответил, что это пара МиГ 23, находимся над вами.
- Вертолеты наблюдаете?
-Один вижу, а там что- то сильно горит, может быть, он.
Так как вертолет упал и горел в расположении противника, мы развернулись на обратный курс и сели на аэродром Менонге. К нам тут же подбежал кубинец в высотном костюме, сообщил, что он один из пилотов МИГ 23, а второго сбили там же, где и вертолет, летчик катапультировался, он кружил над ним до приземления, засёк место и того надо забрать. Полковник Фарфилов вмешался, попросил показать место приземления на карте, определил, что это в расположении противника и нужно запросить разрешение ГВС на полет вертолёта для эвакуации пилота.
Разговор по радио происходил здесь же, в нашем присутствии, возле вертолёта. Полковник Фарфилов доложил ГВС, что при проведении операции по доставке генерал-лейтенанта Заика на место падения самолета сбит наш вертолёт, судьба экипажа неизвестна, сбит кубинский МИГ-23, пилот катапультировался в расположении противника, а наземная колонна ведет бой. Кубинцы просят, чтобы оставшийся вертолет вылетел для эвакуации катапультировавшегося летчика. После короткой паузы ГВС сказал, что он запрещает вылет вертолёта, так как он один, и послать его это значит послать на верную смерть. Генерал-лейтенант Заика в это время стоял возле АН-12, не проронив ни слова.
В течении ближайших 30 минут на аэродром Менонге прилетел АН-26 с главнокомандующим кубинскими войсками в Анголе, генерал-лейтенантом Поло и с командующим ВВС Кубы. Командующий ВВС знал меня лично по моей службе в кубинском полку, стал у меня спрашивать обстановку, предложил полететь забрать катапультировавшегося летчика. Я сказал, что наш ГВС запретил посылать туда один вертолет, надо решать с ним, а мы, экипаж, находимся до наступления темноты возле вертолёта и по получении команды готовы взлететь. Генерал Поло спросил у меня, есть ли сведения о нашем генерале, я показал ему, что вот он, стоит у самолета АН 12. Удивленно переглянувшись, главком и командующий ВВС отошли в сторону. Поговорив несколько минут, главком сел в свой самолет и улетел, а командующий ВВС остался. Я так понял, что они считали, что генерал-лейтенант Заика находится вместе с бронеколонной, которая была специально выделена для его охраны.
Пока происходили эти разговоры, в наш вертолет сели с десяток солдат кубинского спецназа, все рослые, мускулистые и довольно устрашающего вида, готовые лететь с нами и забирать своего летчика. После короткого разговора командующего ВВС с полковником Фарфиловым, тот подошёл к вертолёту и дал команду покинуть вертолет. Кубинцы выходили из вертолёта недовольные, разочарованные и, переговариваясь между собой, презрительно поглядывали на нас. Мне было очень стыдно, потому что за 2,5 года пребывания в Анголе были различные ситуации, в которых кубинцы действовали самоотверженно, защищая жизнь, здоровье и безопасность советских граждан. Мы до наступления темноты находились возле вертолёта, ожидая команды на вылет, но её так и не поступило, а лётчик через двое суток вышел самостоятельно и был тут же отправлен на Кубу для реабилитации. Так бесславно закончился этот день – 5 декабря 1985 года. Организатор всех этих событий, абсолютно не имевших смысла и закончившихся массовыми потерями с советской, кубинской и ангольской стороны как с людскими так и техники: один МИ 17, один МИГ 23, танки, БТРы, автомобили, молча улетел в Луанду.
На следующее утро прибыла наша комиссия во главе с генералом Лепаевым Б.А. В неё входили авиационные инженеры и сотрудник КГБ. Нас всех опросили, мы написали объяснительные записки по факту гибели экипажа вертолёта. КГБшника особо интересовало, какие документы и вещи, подтверждающие советскую принадлежность, у нас были с собой. Еще через два дня наземные войска вывезли останки погибших. Нас привлекли к опознанию. Я с Ю. Неверовым жил в одной комнате, поэтому легко опознал его по красным плавкам и крупной комплекции. Сашу Дегтяря опознали по оставшимся наушникам на голове, он всегда летал в них, а Диму Кутонова - остаточным методом. Несколько стрелков из местных в расчет не шли – антропологические особенности не оставляли сомнения, кто это.
После опознания члены комиссии сняли стресс старинным русским способом, а экипажу не налили ни грамма. На следующее утро мы вернулись в свой полк в г. Уамбо.
Прошли годы. Я уволился из ВС РФ, и в первые же месяцы после увольнения меня разыскала военная прокуратура. Начались допросы по факту гибели экипажа майора Кутонова Д. Ф., ст. л-та Неверова Ю. Н., ст. л-та Дегтярь. Я подробно описал всё, в том числе и то, что к этим последствиям привел «полководческий гений» генерал-лейтенанта Заика, замешанный на непомерном тщеславии.
Не забыл все и не забуду никогда!!! Мы, капитан Ю.Маевский, капитан В. Рябов и я, капитан М. Сахаров выполнили свой долг до конца и совесть нас не мучает.
Память человеческая способна стираться. Забываются мелочи, события, люди. Но я помню всех и всё. И было бы несправедливо, если бы о нас забыли.
С уважением, Сахаров Михаил Алексеевич, военный пенсионер, ветеран Анголы.".